Вне всякого сомнения, рубеж XIX-XX вв. войдет в историю отечественной фольклористики как период поворота этой дисциплины в сторону исследований городских традиций. С 1980-х гг. количество работ по проблемам современного городского фольклора неуклонно растет, важной вехой в этом направлении стал сборник «Современный городской фольклор» (2003), своего рода подведение промежуточных итогов. В то же время приходится признать, что комплексных монографических исследований отдельных сегментов городской культуры по-прежнему не хватает, поэтому диссертационное исследование А.А. Ситновой о российских студентах представляется очень актуальным и своевременным.

    Студенческая культура современной России очень развита и разнообразна. В последние два десятилетия отечественные исследователи публиковали статьи, посвященные студенческим традициям, ритуалам, фольклору, однако в этих работах, как правило, разбирались лишь частные аспекты этой темы. Крупных обобщающих исследований культуры студенчества до сих пор не было, в то время как потребность в них очевидна, ведь, как справедливо указывает А.А. Ситнова, «студенчество представляет собой наиболее многочисленное молодежное сообщество современного города» (С. 4).

    Объектом исследования в своей работе автор диссертации выбирает «тексты студенческого вербального творчества, принадлежащие преимущественно к жанру баек/“рассказов из жизни”». Хотя, как кажется на первый взгляд, при такой формулировке интуитивно понятно, о чем идет речь, терминология, используемая в работе, свидетельствует о нестандартном методологическом подходе к материалу.

        В большинстве работ по данной проблематике речь шла о «студенческом фольклоре», который рассматривался как один из сегментов современного городского фольклора. А.А. Ситнова самой формулировкой темы своего исследования показывает, что рассматривает «вербальное творчество студенческого сообщества», которое не относится к традиционной или массовой культуре, но связано с ним. К сожалению, в автореферате нет четкого определения, что именно автор имеет в виду под «вербальным творчеством». Есть ли здесь отсылка к термину «народное творчество», популярному в советской фольклористике? В таком случае «вербальное творчество студентов» является синонимом к «устным формам студенческого фольклора». Или же «вербальным творчеством студенческого сообщества» является любой устный нарратив (этот термин также иногда употребляется в работе) студента о студенческой жизни, например, рассказ первокурсника о том, как он после пары ходил в университетскую столовую и ел там суп? Судя по работе, А.А. Ситнова скорее придерживается последней трактовки термина «вербальное творчество», ведь в параграфе 2.3 она пишет, что «студенческие байки правомерно определять как суеверные мемораты, содержащие некоторые признаки фольклорности» (С. 16), а также исследует процесс их фольклоризации, оговаривая, что он «в данном контексте не может определяться однозначно» (С. 16). Таким образом, как видим, А.А. Ситнова стремиться дистанцироваться от термина «студенческий фольклор» и рассматривает «вербальное творчество студентов» как явление, которое лежит вне традиционной и массовой культур (хотя и связанное с ними), но при этом может подвергаться фольклоризации. Такой подход автора представляется неординарным и любопытным, хотя приходится признать, что сам термин «вербальное творчество» представляется дискуссионным.

       Несомненной удачей автора исследования стало обозначение связей интенсивности «вербального творчества» студентов с внутренней структурой студенческого сообщества. Предложенная диссертантом типология студентов по параметру отношения к учебе явно очень условная и упрощенная (первая группа очень хорошо учится, но не занимается внеучебной работой, вторая группа гармонично совмещает учебу и отдых, третья группа «ведет насыщенную студенческую жизнь в ущерб качественному обучению»), однако этот схематизм искупается очень точным и важным выводом о том, что «в текстах фольклора представлена позиция последних, наиболее активных в творческом отношении членов сообщества» (С. 10-11). Очевидно, что эта же группа является и наиболее активными носителями и создателями «студенческих анекдотов, баек, пародий».

       А.А. Ситнова показывает, что в вербальном творчестве этой группы «студент в моральном плане <…> необуздан и ориентирован на протест против норм, правил, приличий. Проявлениями свободы нравов оказываются мотовство, желание получить необходимое без усилий, тяга к пьянству и сексуальная распущенность» (С. 11). Образ студента в подобных текстах – это не портрет с натуры, а конструкт, создаваемый «хранителями студенческих традиций»; наблюдения А.А. Ситновой помогают понять, какой именно слой студентов к ним относится.

      Для исследователя молодежной культуры значительный интерес представляет раздел исследования про лиминальность студенческого сообщества. А.А. Ситнова справедливо отмечает промежуточное положение студента: «он не ребенок, но и не взрослый; не школьник, но и не специалист» (С. 12). Как предполагает автор, именно с лиминальным статусом студента связано широкое распространение разного рода обрядов перехода в студенческой среде (посвящение в студенты, «экватор», выпускной вечер, ритуалы, связанные со сдачей сессии). Однако не очень понятно, почему автор считает, что лиминальность «объединяет исследуемое сообщество с другими молодежными субкультурами». Чуть раньше автор сравнивает студенческое сообщество с «так называемыми “элитарными” субкультурами, существующими на территории Республики Марий Эл (толкиенисты, музыкальные и виртуальные сообщества)» (С. 11), однако нигде в автореферате не указано, в чем заключается их лиминальность. Как кажется, куда перспективнее было бы сравнение сообщества студентов не с молодежными субкультурами, а со школьным сообществом или сообществом солдат-призывников. Лиминальный статус школьников и солдат более очевиден, перспективным могло бы быть сравнение обрядов перехода студентов, школьников и солдат срочной службы (у последних, кстати, система таких обрядов особенно развита).

          Во второй главе автор работы рассматривает связи студенческого вербального творчества с традиционной и массовой культурой. Первый тип связей А.А. Ситнова рассматривает, сравнивая студенческие профессиональные байки с быличками, и в итоге находит немало сходных признаков. Сам анализ этих связей проведен профессионально и не вызывает вопросов, однако не вполне понятно, почему студенческие байки сравниваются именно с быличками, а не с народными анекдотами или новеллистическими сказками. Очевидно, что и в этом случае нашлось бы немало сходных признаков. В этом контексте странно, что, подводя итог, А.А. Ситнова пишет, что «студенческие байки правомерно определять как суеверные мемораты, содержащие некоторые признаки фольклорности» (С. 16). Встает вопрос, почему именно «суеверные мемораты»? Суеверность студенческих баек неочевидна, хотя связь вербального творчества студентов с традиционной культурой хорошо доказана автором.
     

      Значительно менее убедителен раздел работы, посвященный связям вербального творчества студентов с массовой культурой. Автор пытается выявить «черты сходства студенческой байки с формами массовой культуры, в частности литературы». А.А. Ситнова считает, что нарративы студентов «создаются по законам массовой литературы»: «Это касается таких критериев сопоставления, как преобладание смехового начала, тривиальность/банальность семантического наполнения, стереотипность образов и речевого высказывания» (С. 15). Между тем, все эти особенности типичны не только для массовой культуры, но и для некоторых жанров фольклора. Например, в анекдотах из цикла «Возвращается муж из командировки» имеется и «преобладание смехового начала», и «тривиальность семантического наполнения», и «стереотипность образов, однако это явно не произведения массовой литературы.
       

      Зато несомненной удачей автора стало исследование процесса фольклоризации студенческих баек, которые изначально представляют собой «разовые» тексты-мемораты, однако в процессе бытования приобретают все основные признаки фольклорности (устность, безличность, традиционность, вариативность, полифункциональность) и превращаются в фабулаты. В свете этой работы перспективными могли бы стать серии полевых экспериментов: можно было бы записать и сравнить нарративы о каком-то значимом событии, записанные от разных студентов, или осуществить серию повторных записей от одного информанта.

         В качестве небольших замечаний хотелось бы отметить, что мифологию некорректно относить к «жанровым формам» (С. 17), а обзор литературы украсили бы новейшие работы о студенческих традициях и фольклоре М.М. Красикова (Харьков) и И.Н. Райковой (Москва). Впрочем, нет нужды говорить, что эти замечания не имеют принципиального характера.     
      

      Подводя итог, хочется отметить, что данное исследование является смелым и новаторским для современной гуманитарной науки. Ход рассуждений автора последователен и обоснован поставленными целями и задачами, выводы убедительны и представляют большой интерес для исследователей. Таким образом, можно заключить, что научное исследование А.А. Ситновой заслуживает высокой оценки, а автор – присуждения искомой ученой степени кандидата филологических наук.